Андрей Подволоцкий, художник-любитель, также пишет стихи, может и не претендующие на литературные вершины, но прекрасно дополняющие творческие хобби нашего земляка.

Тебе нет дела

Как жаль, тебе нет дела до стихов,
Рутина поглотила с головою.
Ты под давленьем будничных тисков
Не чувствуешь опоры под ногою.
Как искры над костром они летят,
Со звёздным небом слившись воедино.
Стихи словами чувства бередят
Уставшего раба и господина.

В стихах не воспоют чужую ложь,
Предательство, измену и гордыню.
Жаль, кажется тебе, что ты живёшь,
Хотя живая ты наполовину.
Воздушных слов красивая игра
Могла бы стать любви моей предлогом.
Но ты сегодня хмурая с утра
И жестом указала мне дорогу.

Как жаль, тебе нет дела до стихов…
***

Мне жаль всех не свершившихся событий
И без вести пропавшие года,
Всех передряг и вечных перипетий,
Случавшихся невовремя всегда.
Мне очень жаль, когда мы забываем
О клятвах, данных в детстве на крови.
О школе, о любви, родимом крае,
О тех мечтах, что ждали впереди.
Мне очень жаль, когда слова иссякли,
Молчанием навряд ли рассказать.
И без поступков вырасти навряд ли,
Не став, каким хотела видеть мать.
***

Закат расправил крылья над полями,
Окрасил в бронзу крыши и дома.
Проблемы дня заботливо руками,
Подальше в угол спрятав от меня.

В минуты между сумерком и ночью
Казалось, даже время, не дыша,
Секундами растерзанное в клочья,
Остановилось вовсе. А душа

Взлетела вверх, туда, где тёплый ветер
Струясь в заката призрачных лучах
Её подхватит, лишь едва заметит,
И укачает нежно при свечах.

Сменилось пламя буйного заката
Мерцаньем звёзд небесного ковша.
Уснула так спокойно, как когда-то
Уставшая от бремени душа.
***

В вазе гербарием мертвый букет
Сохнет, пытаясь с обойным узором
Слиться в единый пока силуэт,
Слишком не парясь над светом и фоном.
Пыль улеглась на проспекте стола.
Лист пожелтевший хранит в себе строки
Те, что когда-то любовь родила.
Только теперь этот лист одинокий.
Серостью осени проклятый парк
В окна мне тычет ручищи березы.
С сердцем квартирным случился инфаркт,
Стали стихи наподобие прозы.
Каждой строки по живому рубец,
Мной в тишину не рожденное слово
Молча, как камень, ложится в столбец,
Где умереть просто так не готово.
Темным пятном стал “когда-то букет”.
Не различимы обоев узоры
От темноты и количества лет,
Иль от того, что задернуты шторы.
***

Страшно подумать: однажды все люди умрут.
Ставшей безлюдною, осиротеет планета.
Движутся стрелки в обратном отсчете минут.
Может уже началось вымирание где-то?

Где-то бескрайняя степь пожирает асфальт,
Ветер ломает остатки от “вечных” строений.
Жерла вулканов плюют в жидком виде базальт.
Рада планета природе таких изменений.

Буйствует фауна, флора сплотила ряды.
Про человечество некому больше и вспомнить.
Шумные реки сотрут человеков следы,
Жёсткой щетиной леса спрячут слой чернозёмный.

Что же творите вы, люди, с самими собой?
Разве еще не пора вам остановиться?
Сами своими руками втащили домой
Бомбу с часами, при том, продолжая креститься.

Нет, не помогут молитвы к бессмертным уже.
Нужно себя переделывать, жить по-другому.
Те же (как кто-то сказал, не стыдясь) Фаберже,
Тщетно пытаясь нашептывать в ухо глухому.
***

Пусть белой чайкой тишина на дно.
Пускай на гребнях волн вскипает пена.
Отречься от друзей мне не дано.
Сродни позору трусость и измена.
Пускай в зените солнце и жара.
Асфальт расплавлен в кашу под ногами.
В агонии прощального костра
Сгорают беспощадно оригами.

Пусть где-то за горами тишь и гладь.
Пусть где-то не взрываются снаряды.
Цветут сады, весна и благодать,
Встречают, любят и сердечно рады.
Где дом, тепло, друзья, покой, уют…
Я список продолжать могу годами.
Здесь пули сумасшедшие снуют.
И опыт небывалый за плечами.

Здесь седина в неполных двадцать лет.
Сознание того, что, правда, важно.
Серьезность глаз и купленный билет
У челяди немысленно-продажной.
Здесь каждый день встречают с торжеством.
С молитвой, что проснулся, встал и выжил.
Живут с непостижимым озорством
И помогают тем, кто обездвижен.

Я с белой чайкой в тишину на дно
Ныряю с головою до рассвета.
Мне чёрствым быть с рожденья не дано.
И в этом на вопросы все ответы.
***

Немного юмора

Подумаешь, с любовью не всё ладно.
Подумаешь, в Израиле ты гой.
Зимою снега нет, слегка прохладно.
Лишь было б всё в порядке с головой.

Не важно, что с железными зубами.
Хотелось бы…, но денег – только так.
Приехали сюда за чудесами,
Припрятав медный до поры пятак.

Не страшно, что соседи одесситы.
Бывает в жизни хуже во сто крат.
Лишь были бы накормлены, умыты…
И клятвы чтил почтенный Гиппократ.

Меня терзает совесть каждый вечер:
Ну почему я именно сюда?
А мама Циля, зажигая свечи,
Поёт: “…моё богатство, то года…”

Она печёт чудесно чебуреки.
Она прекрасный делает форшмак.
Стихи читает, прикрывая веки,
И наливает фирменный коньяк.

Я от сего излишества дурею.
Я наедаюсь слишком, с чувством – “впрок”.
Расстёгивая ночью портупею,
Даю опять хранить себя зарок.

Я, как сказал Высоцкий, благодарен.
Вполне доволен собственной судьбой.
Твоей любовью словно в сердце ранен.
Спасибо, что родился и живой.
***

Любимой

Хочу сгорать в твоих ладонях,
Напиться досыта теплом,
И растворяться в миллионах
Эмоций солнечным лучом.
Купаться в искорках улыбки,
Тонуть в прекрасной бездне глаз.
Обворожительную скрипку
Ждать с нетерпеньем каждый раз.
Любовь струится в каждом слове.
Ты словно нежности букет.
Моя царица на престоле.
Тебя прекрасней в мире нет.
***

По летнему саду гуляло тепло.
Сверкало, струилось лучистою сказкой.
Здесь время совсем по-иному текло
От запахов мятных душистых и вязких.

Развесил вуаль серебристый фонтан.
Питаются влагой деревья и тени.
Сверкает на солнце павлиний кафтан.
И греются травы, беседки, ступени.

На старом крыльце растянулся вовсю,
Лежит и мурлычет мой кот, рыжий Васька.
Ему хорошо. И в пруду карасю.
Здесь нет не согретого солнцем участка.

Купается сад в золоченых лучах.
И светится счастьем дымящийся кофе.
Печатает тень трафарет в кирпичах,
Которую бросил твой миленький профиль.

По летнему саду тепло разлилось.
Все дышит густеющей мякотью лета.
Сегодня мы вместе, а завтра, жаль, врозь
Друг другу опять СМС-им приветы.
***

Георгины

На столе в избёнке деревенской,
В прошлой жизни глиняном кувшине,
Кем-то принесенные из детства
Яркие горели георгины.
Словно брызги пёстрые салюта
На ветру качали головёнки.
Целый мир собой туман окутал,
Покосились ветхие избёнки.
Георгины искрами сверкали,
Разливая в память ароматы:
Поле разрезает плуг из стали…,
Дядька на кобыле бородатый…
Вот ватага через луг на реку
Мчит, не зная времени и горя.
Как жилось в деревне человеку
В сердцевине русского простора.
Догорят в кувшине георгины.
Сбросят лепестки свои на плаху.
Я одним движеньем опрокину
Весь кувшин на старую рубаху.
***

Дни короче и чаще ненастье,
А вокруг полыхает пожар.
Пестротой бесконечное счастье
Растревожил октябрь-сталевар.

Время замерло, жизнь затаилась
Где-то в кронах уснувших дерев.
Мне в туманное утро приснилось,
Что я слышу природы напев.

В каждом шорохе листьев сюита.
В каждой капле дождя слышен блюз.
Ах, какое же счастье сокрыто,
Но я слышу его – это плюс.

Вон, над гладью реки отголоски
Из берёзовой рощи летят.
Песни птичек, красою неброской,
Будто бархатный гомон ребят.

И живёт красота в каждом звуке
Безмятежно и без суеты.
Распростает октябрьские руки
Тополь, с видом больным сироты.

И по парковым мокрым аллеям,
Начиная свой бал маскарад,
Ни на миг ни о чем не жалея,
Листья клёнов красиво лежат.
***

И снова пахнет осень за окном
Ушедшими в небытие стихами,
Подлизой нестареющим котом,
Обойно разодетыми стенами.

Горчинкой листьев жёлтых на губах
Оставит след от выпитого кофе.
Она везде: и в мыслях, и в делах.
На улице, в душе и на работе.

Она вкрапилась желтизною в плед
И в тапки прикроватным атрибутом.
Я променял бы сотню тысяч лет
На осени единую минуту.

Растрёпанное небо ждёт зевак.
Не за горами холода и стужи.
Чуть потускнел пылающий пятак,
Скромнягой отражаясь в тёмных лужах.

Ещё бокал дождливого вина
И выпью эту осень без остатка.
Как хороша и женственна она,
Подруга осень, вечная загадка.
***

Вкуси момента остроту:
В искусстве и любовь, и сила.
Играя краской, по холсту
Так утонченно кисть скользила.

За менуэтом менуэт
Танцует плавно балерина.
Об этом пел в стихах поэт,
Ей стала зеркалом картина.

И в каждом па видны следы
Признаний сердца оголённых.
Увидел я, увидишь ты
Без слов, в тиши произнесённых.

Святыню таинства хранят
В себе холсты под слоем красок.
В них дышит временем театр
Скрывая суть под блеском масок.
***

В плюшевости ночной
Мягкость и бесконечность.
Дивный мотив напой,
В Путь провожая Млечный.
В небе армады звёзд.
Картой гадальной судеб
Тычется мордой Пёс
В то, что не знают люди.
Ночь – и огромный кит
В бездне плывёт иллюзий,
Чтобы круги орбит
До капилляров сузить.
Что-то сидит внутри,
Гложет и спать мешает.
Ультрамарин витрин
Яркие сны листает.
***

Не поместишь на бумаге боль разлуки и утраты,
Не для всех найдется место пережитых нами дней.
Мастеришь себе бинтами перевязки, как заплаты,
Но становится к закату отчего-то боль сильней.

И не осень за порогом. Ностальгией здесь не пахнет.
Только стынет чаще утром на столе забытый чай.
Не кудрявится, как раньше, за окном кустарник чахлый.
И слеза от слов, бывает, щеки мочит невзначай.

Но все так же солнце светит, пахнут скошенные травы.
В бездне неба бездна мыслей и желаний череда.
И все так же, словно в детстве, земляничные поляны…
И все так же, словно птицы, улетают вдаль года.
***

А не все ли равно, как рождаются звезды. Хрусталь на полу,
Отражающий свет, словно брызги прибоя в приемник очков.
Пусть плененный идеей столетний художник раскрасит Луну,
А пружины дивана транслируют скрип в диафрагмы зрачков.
И запляшет по стенам танцующий ветер со вкусом конфет.
Мировой океан, мой чердачный экран, голубые киты…
Беспощадно, невовремя, как и всегда, завизжит нофелет,
Возвращая в действительность разум, надежды, мечты…
***

Весенний луч встревоженно-веселый –
Последний писк и модный приговор.
Закопошились дружным роем пчелы
И оживился птичий разговор.

Чуть клейкий лист вдоль длинных струн проспектов
Зеленостью и свежестью сверкал.
Студент с цветами от своих конспектов
К своей любимой на поклон бежал.

“Весна пришла”- шептали ветром парки.
“Весна пришла”- дышало солнце в грудь.
Дарила жизнь мне новые подарки.
В цветах весны хотелось утонуть.

Прохожие по-летнему одеты,
Улыбчивые лица, наконец.
Пусть мысленно они витают где-то,
Апрель пришел парняга-молодец.
***

К женскому празднику

Женщин радость повсюду и присно
Солнце яркое, будто фонарь.
И твоя грациозная, лисья
Утонченность растопит печаль.
Этим мартовским днем все мужчины
Дарят женщинам милым цветы.
До чего же стройны и красивы
Так застенчиво смотрите вы.
Улыбаются небо и люди.
Все прохожие дарят вам свет,
А мужчины на праздничном блюде
Из яичниц рисуют букет.
И тебя я, душа, поздравляю
Не “заезженным” чьим-то стихом.
И не в благоухающем мае,
А прекраснейшим мартовским днем!
***

Ты не вправе забрать то, что Богом дано мне.
Запах первых цветов и нежнейшей травы.
Этот воздух, земля, это море и волны
Не выходят никак из моей головы.

Проплывают качаясь вагоны трамваев,
Остановка хранит пассажиров тепло.
И в друг друга влюбляются люди (бывает).
И приветливо смотрится вечер в окно.

Никому не отдам облака и закаты.
И киоски газетные сердцу милы.
Вот такой ерундой моя память богата.
Никому не отдам я своей ерунды.

Городские мотивы пьянящею брагой
В полудреме вливаются в чудо весны.
Я бреду неспеша, все ж суббота однако.
Так легко на душе и все мысли ясны.
***

Хайфа

В вечернем дыме тело пахнет морем.
Макушки пальм любуются закатом.
В заливе корабли застыли строем,
Влюбились в город на горе покатой.
Пестрит в глазах от буйства ярких красок.
Красива Хайфа по-весне особо.
Принцессой нежной из восточных сказок,
Величественной выглядит особой.

Как муравьи, снуют повсюду люди.
Гудит пчелиным роем медный рынок.
Здесь виноград красуется на блюде.
И продавец по-русски, без запинок,
Без устали и капельки стеснений,
С широкою распахнутой улыбкой
Товар свой продает без сожалений,
Стесненный лишь намокшей майкой липкой.

Утихнет день и сложит полномочья,
Уступит место столь короткой ночи.
А утром муэдзина голос в клочья,
Как тряпку, тишину… Поет – грохочет.
Перчит и солит солнце плечи людям.
Загар напоминает чашку кофе.
Пьем кофе – значит долго живы будем.
За нас Иисус распят был на голгофе.

День вымакан жарою без остатка.
И словно плата выровнялось море.
Пусть будет жизнь всегда полна достатка.
И стороной тебя обходит горе.